Как мы уже отмечали, перед Сунем стоял сложный вопрос разграничения государственной жизни и религиозной, революции и веры. Выступая 21 апреля 1912 г. на собрании в протестантской церкви в Фучжоу, Сунь Ятсен произнес слова, которые безусловно многих неприятно поразили: «Настоящая революция не имеет никакого отношения к религии». В то же время он успокоил иностранцев, заметив, что они могут своей деятельностью продолжать улучшать общественные нравы и способствовать росту патриотизма .
Сунь Ятсен полагал, что верующих нужно всемерно поощрять к активному участию в делах государства. Выступая перед Ассоциацией христиан Гуанчжоу 9 мая 1912 г., он положительно оценил обстановку религиозной свободы, наступившей после революции, и призвал верующих «взять на себя ответственность за страну, чтобы достичь прекрасных результатов и в политике, и в религии»84.
Через несколько месяцев, 9 сентября, в Пекине «отец государства», еще в апреле отказавшийся от своего президентства, делает важный шаг в сторону религии, хотя и в духе своего политического понимания христианства. «Истина революции по большей части почерпнута из Церкви. Установление Китайской Республики совершилось не только моими силами, но и трудами Церкви… Религия и политика взаимосвязаны. Осуществление государственной политики полностью зависит от того, насколько религия восполнит то, что политика сделать не в состоянии… Надеюсь, что религиозная мораль масс восполнит недоработки политики». Возникает вопрос: каким образом можно из Церкви почерпнуть истины революции, которая никакого отношения не имеет к религии? Очередной прагматический поворот в позиции политика, чье положение пошатнулось?
Leave a Reply