Еще один пример сближения христианства с китайской традицией – это отношение к демонологии. Предпринимаются попытки сблизить христианское представление об обитателях духовного мира с китайским, что, конечно, отвергается большинством рационалистически настроенных протестантов. Между тем последователи такой позиции сравнивают евхаристию с приношением жертвенной пищи богам, а глоссолалию с языческим трансом представителей местных тайваньских культов (например, покровительницы рыбаков Мацзу). Тайваньцам нравится глоссолалия, поскольку это им представляется мгновенным религиозным опытом.
Одной из радикальных китайских сект на Тайване является «церковь Нового Завета» Синьюэцзяохуэй. Она воз
никла в 1960-е годы и активно вовлечена в политические процессы. Здесь мы наблюдаем проявление неоевангелического максимализма – мечты о превращении горы рядом с южным портом Гаосюном в «Новый Сион».
Если абстрагироваться от предложенной троичной схемы, то придется признать, что и традиционные протестантские церкви
ищут пути адаптации христианства и китайской культуры. Например, пресвитерианский пастор Ван Уцун рассуждает следующим образом. Бог сотворил мир и человека, человек создал культуру, к которой также причастен и Бог. Он выше культуры, но пронизывает культуру (своего рода культурный пантезим). И в каждой конкретной культуре присутствует частица «Божьей правды», затемненная человеческой греховностью. Отсюда возникает теория «критической контекстуализации», т.е. соотнесения христианства с теми элементами культуры, которые не являются богопротивными45. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Матфей, 5:17). Вот еще один пример буквализма, и вовсе не радикалистского. Дополнительный аргумент почерпывается из беседы Господа с самарянкой (Иоанн, 4:20-24), где, по мнению Ван Уцуна, Иисус Христос продемонстрировал «уважение к культуре самарян», не ходивших поклоняться в Иерусалимский Храм.
Leave a Reply