История Христианства в Китае (Петр Иванов) ч.1

Недоумение вызывала также история Российской Духовной Миссии в Китае. На волне начатого известным ориенталистом П.Е. Скачковым изучения российского китаеведения в совет­ское время стали появляться различные публикации о синоло­гах, принадлежавших к духовному званию. Если и упомина­лось, что тот или иной ученый был иеромонахом или архи­мандритом, то только вскользь. Причем авторская интонация была такова, что читатель невольно должен был представить: при царе принятие священного сана или монашеского постри­га было как бы обязательным довеском к занятиям китаеведе­нием (для аудитории, привыкшей к тому, что партийность де­лает человека «выездным», подобное рассуждение представ­лялось логичным). Не случайно особенное внимание уделя­лось биографии архимандрита Иакинфа Бичурина, о нем даже был написан «дурной роман» – описание жизни великого уче­ного и плохого монаха. Так что же – вся церковность право­славных миссионеров в Китае была фальшивой?

Заинтересовавшись историей Гонконга, решил написать ис­торию этой британской колонии. Потрясли масштабы деятель­ности различных миссионерских обществ, базировавшихся там, и масштабы их благотворительной и просветительской деятель­ности. Все ли делалось ради продвижения экспансии Запада и в интересах порабощения китайцев?

Через несколько лет, живя в Гонконге, а потом на Тайване, я обратил внимание на то, что местный китайский пейзаж практи­чески не обходится без здания с крестом на крыше. Что это – опять западные деньги и ничего более? Кругом одни вопросы.

Постепенно советская жизнь стала посвободнее, но выясни­лось, что некоторые темы нельзя запросто поднимать как среди своих (помню, один коллега-востоковед, беседуя со мной на цер­ковные темы, несколько раз патетически повторил: «Власть попов – это страшно», хотя страшнее той власти, при которой мы жили, вряд ли что придумаешь, а «власти попов» никто отродясь не ви­дывал), так и среди «вольных» зарубежных коллег. Оказавшись впервые на Тайване в качестве участника международной конфе­ренции, я был поражен тем, как аудитория, представлявшая цвет мирового китаеведения, буквально освистала немецкого профессо­ра К. Киндерманна, заметившего, что нельзя игнорировать христи­анство как фактор, повлиявший на развитие Китая. Более того, вы­яснилось, что для многих китайцев, не только с материка, но и с Тайваня, христианство остается знаком национального позора. Один тайваньский министр как-то сказал мне: «Они покупали го­лодных за мешок риса». Отсюда прозвание христианства чицзяо – религия пропитания. Другой собеседник, дипломат, заме­тил, что принадлежность к христианству на Тайване есть свиде­тельство приобщенности к правящей элите, а для многих – условие эмиграции в США, где христианам проще адаптироваться.